Новости

В Вильнюсе, рядом с российским посольством, появился сквер, названный в честь Бориса Немцова. В церемонии открытия участвовали глава МИД Литвы, мэр столицы, а также некоторые российские политики и дочь оппозиционера Жанна. Мэр Шимашюс заявил, что это знак большого уважения и к демократии, и к борющимся за свободу людям. Об открытии сквера и российско-литовских отношениях министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс рассказал в эксклюзивном интервью Екатерине Котрикадзе.

У меня есть несколько вопросов по поводу сквера Бориса Немцова. Как принималось это решение в Вильнюсе?

Некоторое время мы дискутировали о том, как увековечить о нем память и отметить все это с друзьями Бориса Немцова, мы с ними тоже общаемся. Сама идея появилась давно, но решение приняли совсем недавно, и сегодня этот сквер открыт.

Скажите, какими аргументами руководствовались люди, которые выступали против?

Я не присутствовал на самом заседании, но знаю, что принципиальных возражений не было. Могут быть более бюрократические причины. Три года прошло с того трагического события, обычно такие решения требуют больше времени, насколько я слышал. Хорошо, что мэр города был настроен позитивно. Нет никакого секрета, что мы советовали положительно смотреть на это, но совет принимал решение самостоятельно.

Я присутствовала на открытии улицы Бориса Немцова в Вашингтоне. Тогда было очень много сказано о том, что это политическое решение и демонстративный шаг в отношении России. Мне сложно представить, когда там будет открыт сквер, улица или табличка имени Бориса Немцова. Городские власти никак не соглашаются переименовать мост, на котором его убили. Вы понимали политические аспекты этого решения?

Конечно, есть контекст и разные нюансы. Все-таки это бывший государственный деятель России, он был молодым и перспективным политиком, губернатором, вице-премьером. Не всем нравилось, что он говорил. Сейчас он стал символом борьбы за свободу слова. Мне тоже приходилось с ним общаться, я помню его как очень смелого человека, оптимиста. Он знал цену свободы, что тоже очень важно. Наверное, именно это имеет место, а не какие-то другие нюансы: кто об этом что будет думать. Придет время, и российское посольство или представители России тоже будут гордиться, что рядом с посольством находится сквер Бориса Немцова.

Я брала интервью в США у посла России Антонова. Я спрашивала его, какие он будет испытывать эмоции, когда выйдет из своего кабинета из здания посольства и окажется на улице имени Бориса Немцова. Он тогда сказал: «Никаких эмоций вообще». Как реагируют на ваше решение представители России, аккредитованные в Литве, дипломаты?

Это у них надо спросить. Я не спрашивал.

Вам не поступало никаких протестов, не было какого-то обсуждения с коллегами?

Были какие-то комментарии. Понимаете, мы не для них это делаем. Мы это делаем для себя, для Бориса Немцова. Хотим сказать спасибо тем демократическим силам, которые помогали нам во время нашего становления независимости. Во время январских событий в нашей телевизионной башне, где безоружные люди стояли против танков, тогда были стотысячные демонстрации в Санкт-Петербурге, Москве. Мы, наверное, незаслуженно редко об этом вспоминаем. Так что это дань Борису Немцову, его дочке Жанне, которая тоже присутствовала. Мы думаем о них, а не о том, кто и что будет говорить. Это уже второстепенно.

Латвия и Эстония — соседние государства. Сейчас они заговорили об оккупации и о возмещении ущерба, связанного с оккупацией этих стран Советским Союзом. В этом списке нет Литвы. В 2012 году были требования о выплате миллионов долларов, сейчас почему-то Литва отсутствует. Как это можно объяснить?

Я бы не сказал, что отсутствует. Может быть, это просто не повторяется. Возмещение ущерба у нас требовалось путем референдума. Мы реалистично смотрим на эту ситуацию и понимаем, как эти вопросы могут решиться. То, что какие-то требования не повторяются регулярно, не значит, что их нет.

Реалистично можно ли рассчитывать на возмещение ущерба от оккупации?

Сейчас реалистично я вижу другую проблему — взгляд на мир, совершенно неадекватную оценку ситуации Россией. Они очень часто обвиняют других в том, что делают сами, аннексируют соседние государства. Верховенства права тоже не существует — это проблема. Также проблема в том, что легитимизируются времена Сталина. Многие пытаются их оправдать, даже пакт Молотова-Риббентропа.

Если у них такой взгляд на жизнь, то наивно говорить о каких-то последствиях, сожалении или компенсации. Этот взгляд немножко устарел, мягко говоря. Он должен поменяться, мы в это верим, как верим в демократическое и свободное будущее всех народов, в том числе и российского.

Насколько сейчас актуальна российская военная угроза? Мы помним, что она была более чем актуальна сразу после аннексии Крыма. Сейчас в Литве появился полигон НАТО. Это очень раздражает Россию. Если почитать заголовки российской прессы, то там это называют «игрой на нервах». «Зачем НАТО строит полигон ВВС на границе с Россией?» — пишет Russia Today. Зачем этот полигон открывается? Не опасаетесь ли вы нервной реакции со стороны Москвы?

Не должны раздражать накопления военных потенциалов Калининградской области, помещение там тактического ядерного оружия, ракет «Искандер» и так далее. Накопление военных сил во время учений Запада, интеграция белорусской территории по этому плану. Тут даже цифры неадекватные. Если где-то кто-то заметил полигон, то в чем проблема? Сколько полигонов у нас по соседству кто-нибудь посчитал?

Если немножко углубиться в ситуацию, то о чем мы говорим? У нас даже нет истребителей. Там четыре истребителя проводят миссию, как мы называем «военная полиция». Это даже не оборонная миссия, просто полиция не является воздушной вооруженной силой. Тем не менее поднимается большой шум: четыре истребителя. Не надо быть специалистом, чтобы посчитать, сколько таких истребителей находится на наших границах.

Волноваться надо тем, кто сам занимается этим нагнетанием. То, что делается с нашей стороны, это минимум, чтобы все поняли, что мы будем обращать на это внимание. Конечно, это настораживает. Я не думаю, что низкий потенциал будет провоцировать НАТО. Глупость так далеко не зайдет.

То, что мы видим вокруг, — пространство НАТО. Мы видим, что 20% Грузии находятся в оккупации уже десять лет. Аннексия Крыма и агрессия против других территорий восточной Украины настораживает. Было бы наивно не обращать на это внимание.

Ощущаете ли вы реальную угрозу?

Я думаю, что так далеко зашло бы, если мы скажем про гибридные угрозы, кибернетические атаки. Они постоянно проходят, пока мы с вами разговариваем. В плане давления используются энергетические рычаги, стратегическая коммуникация. Просто выражаясь, промывание мозгов средствами массовой информации, которые под полным контролем правительства. По сути дела, это тоже очень сильные оружия. Ни танки, ни ракеты, а гибридные угрозы. Они действуют с полной силой.

Россия часто заявляет, что нарушаются права русскоязычных в странах Балтии. Дескать, наоборот, со стороны балтийских государств, исходит такая проблема. Чем вы отвечаете на эти обвинения в ущемлении прав русских?

Приезжайте и посмотрите, у нас, несмотря на пропаганду, которая сейчас расцветает, увеличилось число туристов. Они чувствуют себя уютно и комфортно. Я не думаю, что чувствуют какое-то угнетение. Количество русскоязычных не так велико в Литве, но прилично.

Традиции таковы, что они всегда были интегрированы в общество. Они могли просвещаться, исполнять какие-то культурные потребности. Государства были лояльны, большинство знали язык, имели гражданство. Довольно сложно манипулировать ими, хотя можно попытаться, это тоже делается. Но я бы не согласился с такими абстрактными мнениями. Я бы предлагал приехать и посмотреть самим, чтобы убедиться, правда ли это.